16. "Сугавара-но Митидзанэ сочиняет стихи в лунном свете" (янв.1886)
Сугавара Митидзанэ (845-903), придворный филолог, поэт и литературовед, родился в семье конфуцианских ученых. Дед его основал заведение в столице для занятий конфуцианскими трудами. Отец был главой Киотского университета. Мальчик рос вундеркиндом. Будучи японцем, с 10 лет он стал писать стихи на китайском. Это был век императоров приверженцев всего китайского. В университете занятия конфуцианскими классиками считались важнее всех других предметов, поэты составляли антологии китайских стихов, хотя мало кто из них слыхал, как на этом языке говорят.
На гравюре изображен Митидзанэ, написавший в 11-летнем возрасте следующие стихи в классической китайской форме:
Луна блестит как яркий снег, и соцветия сливы
Появляются как отражения звёзд - Ах!
Золотое зеркало луны
Плывет над головой, как аромат
Из нефритовой палаты, заполнивший сад.
В 18 лет Митидзанэ получил ученую степень "мондзёсё". Все значительные работы того времени составлялись на китайском, единственном языке, достойном ученых мужей. Своей блестящей эрудицией Митидзанэ снискал благосклонность молодого императора Уда, который пытался восстановить позиции императорской семьи, т.е. хотел не только царствовать, но и править. И поэтому привлекал в число своих ближайших советников людей не из семейства Фудзивара. В 32 года Митидзанэ получил титул "знатока текстов" и стал главой единственного японского университета в Киото. Удо назначил его своим главным советником.
Всесильный клан Фудзивара отодвигался, но они были большими знатоками дворцовых интриг и умели столетиями без кровопролитий добиваться ведущих ролей. Много лет плели бы они еще свою паутину, но тут нечаянно им помог сам император Удо. В возрасте 31 года он вдруг решил отречься от престола в пользу своего 13-летнего сына Ацухито, думая, что развязавшись с утомительными церемониями, сможет направлять ход событий более эффективно. Но после восхождения императора Дайго, отношения между Митидзанэ и Фудзивара-но Токихира, всё еще являвшимися двумя главными фигурами в правительстве, стали еще более напряженными. Фудзивара нанес удар первым, предупредив императора Дайго, что будто бы Митидзанэ планирует низложить его, заменив своим внуком, принцем Токиё. И для предотвращения подобного несчастья нужно срочно выслать старого министра из столицы. В 901 году оклеветанный Митидзанэ был назначен губернатором на остров Кюсю, где и скончался через два года.
Мнимый заговор совершенно не соответствовал честному и лояльному характеру Митидзанэ, но каким-то образом Токихире удалось убедить неопытного 17-летнего юношу в опасности настолько, что тот даже не посоветовался с отцом и осуществил это "назначение". Военный эскорт сопровождал Митидзанэ на Запад, ему не позволили взять с собой семью. А имел Митидзанэ 23 ребенка! Только двум младшим сыновьям позволили сопровождать отца на новое место "службы". Фудзивара так организовали изгнание его из столицы, что Митидзанэ не имел ни малейшей возможности попрощаться со своим ближайшим другом, экс-императором.
Ему, однако, удалось попрощаться со своим сливовым деревом. Это одна из самых впечатляющих сцен на свитках 13 в., где Митидзанэ изображен сидящим на веранде своей резиденции в Пятом округе. Побежденный герой вглядывается в любимое сливовое дерево, недавно покрывшееся белыми цветами. Японская слива зацветает в феврале, первой.
"Если восточный ветер подует
в эту сторону,
О, Цветы сливового дерева,
Пошлите мне свой аромат!
Всегда помните о весне,
Даже когда ваш хозяин не с вами.."
Легенда гласит, что любимое дерево не только послало свой аромат, но и непостижимым образом вырвало свои корни из киотской земли и перелетело в Дадзайфу после смерти Митидзанэ, чтобы цвести на его могиле. Это дерево называется "Тобиумэ" ("летающая слива") и все еще гордо
растет рядом с храмом Дадзайфу Тэнмангу. Слива является символом города Дадзайфу. Жилище губернатора в Дадзайфу (500 миль от Киото) располагалось в грубой, отсталой части страны. И было горько понимать, что долгие годы службы при дворе закончились таким унизительным положением. Смерть маленького сына вскоре по прибытии усилила страдания Митидзанэ.
Он проводил дни в одиночестве и нищете, забытый пылкими киотскими поклонниками. В резиденции губернатора была протекающая крыша и прогнивший пол. И хотя власти прикидывались, что сосланный занимает высокий пост, фактически это было заключение.
Но именно в изгнании было написано большинство его пятистиший (танка):
Антистрия, цветок, На листьях травных
И ты мне преградила путь, Блистают росы жемчугами -
Моих печалей страж! Печальны и бесславны.
Всё поросло забвеньем: Рукава убелены слезами,
Ни имени, ни славы. Как осенние травы.
На похоронах за гробом шел лишь один из учеников - Ясуюки Умасакэ. Вол вдруг остановился на полдороги и лег. Здесь Ясуюки и похоронил учителя, а через два года построил небольшой синтоистский храм. На смерть ученого при дворе не обратили ни малейшего внимания, но несколько лет спустя на императорский двор обрушились бедствия. Сначала при землетрясении обрушилась башня во дворце, затем умер Фудзивара-но Токихира в возрасте всего 38 лет, на пике карьеры. Несколько лет спустя погиб на охоте другой ярый противник, Минамото-но Хикару. Следующей жертвой стал внук Токихира, наследный принц Ясуакира. Через пару лет умер новый наследный принц, тоже внук Токихира. Так как все жертвы были связаны с родом Фудзивара, был сделан вывод, что это месть духа Митидзанэ.
Для предотвращения дальнейших несчастий в 923 году правительство издало специальный указ о присуждении Митидзанэ посмертно высшего ранга и восстановлении в должности Правого министра, также было сожжено "дело о заговоре Митидзанэ". Но этими мерами не удалось смягчить ярость разъяренного духа.
Вскоре с Запада к столице подошла черная туча, раздался жуткий гром и попавшая прямо во дворец молния убила одного из высших советников Фудзивара и сильно изуродовала лицо младшего чиновника. Призрак Митидзанэ появился в неописуемом облике божества грома, приведя в состояние безумного ужаса императора Дайго, который вскоре после этого заболел и через три месяца отрекся от престола (в 930 году).
После серии сильных землетрясений оракул объявил, что в честь Митидзанэ необходимо построить храм, что и было сделано в 943 году. К северу от Киото был построен большой храм Китано Тэнмангу, в котором и поселился дух ученого со всеми своими литературными произведениями. Но главное, Митидзанэ был причислен к сонму богов синто.
Теперь его стали называть Тэнман Тэндзин. Это было первое официальное обожествление человека в Японии. Закрепили за ним и сферу чудодейственного влияния. Митидзанэ был объявлен богом литературы и каллиграфии. Несколько раз горевший храм в Дадзайфу был окончательно восстановлен в 1591 году.
В этом виде храм Дадзайфу сохранился до наших дней, рядом разбит сад из 6000 слив. В память о стихотворном таланте Митидзанэ в сливовом саду ежегодно в первое воскресенье марта проводится красивая церемония "Кёкусай-но Эн". Известные люди страны, облачившись в парчовые кимоно, усаживаются вдоль ручья в саду.
У истока служители храма наливают в пиалы сакэ, устанавливают на деревянные плотики и отправляют вниз по течению. И пока сакэ доплывает, участники должны сочинить стихотворение в 31 слог, чтобы с пойманной пиалой прочитать его вслух. Впервые этот конкурс был проведен в 958 году.
Но основными посетителями множества храмов Тэнмангу (храмов науки) в стране остается молодежь. И хотя многие студенты воспринимают ритуал поклонения божеству Тэнман Тэндзин как шутку, тем не менее мало кто рискнет не нанести визит в храм перед сессией!!
Почему на гравюре поэт с кистью в руках? Почему литература и каллиграфия неразрывно связаны в японской культуре? Первым делом нужно отметить, что в Японии стихосложение является истинно народной традицией! Поэзия "вака" ("песня Ямато", "японская песня") возникла в глубокой древности, В хрониках зафиксированы стихи 4-го века.
Уже в 8 веке слово "вака" использовалось для отделения японской поэзии от китайских стихов - "канси", которые до начала 10 века были основным жанром в японской литературе. Китайских поэтов изучали, им подражали.
Но поражает устойчивость форм японской поэзии "вака"! Пятистишие танка сложилось до хроник 8-го века, затем в 16 веке сложилась форма хайку (то есть первые 17 слогов из 31-го слога танка). Название "танка" распространилось с 19 века, до этого пятистишия назывались "вака" или "ута" ("песня").
Японское пятистишие возникло 1,5 тыс. лет назад как Послание - Богу, человеку, природе. Увидев какой-нибудь прекрасный вид, японец испытывал восторг, и этот свой восторг адресовал непосредственно природе, для чего и создавал Песню.
Причем это было актом воли, то есть человек надеялся как-то повлиять на объект. Видимо японцы никогда не воспринимали действительность как нечто ОТДЕЛЬНОЕ от себя. Человек здесь не "введён" в природу, и не является мерилом всех вещей. Он - частица, существующая в постоянном взаимодействии с остальными частями.
Такое ЕДИНСТВО исключает деление на субъект и объект. Сердце человека - часть Сердца природы!! А потому возможно непосредственное общение, потому и всё, созданное человеком, становится ПРОЯВЛЕНИЕМ природного.
С конца 8-го века "вака" была на обочине, принадлежностью быта, главным средством общения между мужчиной и женщиной. Даже состоящие в браке жили отдельно. Пятистишие "вака" было посредником. Часто это решало судьбу. Дурнушка, обладающая поэтическим даром, привлекала всеобщее внимание.
И вот, главное - "вака" не была рассчитана на чтение вслух!! Поэтому поэзия в Японии стала словом не звучашим (как в Европе), а ЗРИМЫМ. Потому-то знаменитые поэты были одновременно и лучшими каллиграфами, и эта традиция дожила до наших дней.
На десерт скажу о моем любимом слове - "Сердце", Являясь почитателем Агни-Йоги, конечно не могу я не сказать об этом. Слово "кокоро" упоминается в японских трактатах чрезвычайно часто. Это и Сердце природы, и Сердце человека, и Сердце песни.
И все эти три сердца, три сущности составляют единое, неделимое целое и выявляются посредством Слова. ("как наверху, так и внизу" - сказал древний-древний грек, и еще куча народу :)))
Сердце - это Содержание, Качество, сопоставляется с плодами (вкус).
Слово - это Форма, Воплощение, сопоставляется с цветами (вид).
Источники: www.japonica.ru/Texts/Morris/4Michizane.shtml
http://www.paolia.com/paola/znakomstvo-so-staroj-japoniej-xrami-legendi-tradicii/
http://thelib.ru/books/sbornik/yaponskaya_poeziya-read.html
17. "Луна во время прилива" (янв.1887)
Это сцена из спектакля театра Но "Такасаго Ута", которую написал Дзэами Мотокиё (1363-1443), сын основателя театра Но, вместе с которым они выступали перед сёгуном Асикаги Ёсимицу в 1374 г.
Очень древняя легенда, воплощенная в спектакле, популярном до сих пор, повествует о том, как однажды сын Идзанаги ("первого мужчины") полюбил деву озера Такасаго (вообще-то это залив). Их союз был образцом совершенства, они жили счастливо и умерли в один день. После кончины супругов сплоченные стволы двух древних сосен, что росли на побережье Такасаго, стали прибежищем для их духов.
Тысячелетняя сосна Такасаго знаменита в Японии с древних времен. Она считается в паре с такой же древней сосной на побережье Сумиёси, за многие километры от Такасаго. Сосны расположены в разных провинциях (на карте красные точки), и непонятно, как они могут быть в паре!
Даже если они разделены расстоянием, они едины в духе. В лунные ночи некоторым счастливцам удается увидеть, как духи Дзё и Уба обретают плоть и сообща очищают побережье от сосновых иголок, в изобилии его устилающих. Примечательно, что в руках у женщины мятелка, священный атрибут, с помощью которого она сметает прочь все беды и треволнения.
А мужчина мастерски управляется с бамбуковыми граблями, позволяющими загрести удачу, добиться приращения благосостояния. Образы Дзё и Уба были невероятно популярны. В театре помимо пьесы театра Но, на эту тему было создано немало замечательных танцев, которые используются очень широко в постановках не менее знаменитого театра Кабуки. Мастера нэцкэ используют этот сюжет. Супруги изображаются стоящими рядом и трогательно прислоняющимися друг к другу, их поза дышит покоем и уверенностью, а лица безмятежны.
Дзё и Уба - старейшие божества Японии, олицетворяющие долголетие, счастье и полноту верного, долгого брака. На свадебных церемониях их устанавливают на специальный поднос (шимадаи), украшенный сосновыми иголками, цветами сливы и фигурками аиста и черепахи. При этом исполняется песня Такасаго.
Когда бог Сумиёси навещает свою супругу - богиню Такасаго, то священные ветви их глаголят божественные речи: "Всё сущее Сердцем наделено. Лишь голос Сердца назовем мы другом старинным своим...Сыплются иглы дождем, но число их не оскудеет. И никогда-никогда до конца не осыплются иглы!!" Сосна растет все выше и выше, как образ совершенной и прекрасной истории. Она доносит до нас простую мысль - всё, что было до нас, будет расти и приумножаться в то время, когда живём мы. Каждый вечер дух Сумиёси навещает дух Такасаго. Преодолевая расстояние, он усмиряет Время, которое ПОДЧИНЯЕТСЯ ЛЮБВИ. На гравюре Ёситоси пожилая чета стоит на побережье Такасаго перед расставанием до следующего дня. Старик смотрит на луну, его возлюбленная проверяет прилив. Дух сосны Сумиёси говорит: "К берегу изобилия, к Сумиёси теперь поплыву - там меня ожидают!", садится в лодку и уплывает по сумеречным волнам.
Дзэами Мотокиё - автор теоретической работы "Фуси Кадэн", в которой он установил театр Но, как серьезную художественную форму. На заднике сцены всегда изображена сосна - священное дерево, по стволу которой божества и духи спускаются на землю.
В пьесе "Такасаго-но Ута" духи вечных сосен Дзё и Уба будут в масках. Путешествующий буддийский монах Томонари, направляясь в столицу, хочет увидеть знаменитую сосну на побережье Такасаго и ожидает какого-нибудь селянина, который мог бы проводить его. Лунным вечером встречает он пожилую чету, подметающую хвою на пляже, и начинает расспрашивать их о прославленных соснах. Старик отвечает: "Сам-то я проживаю в провинции Сэтцу на берегу Сумиёси, а старуха моя поблизости, в здешних местах... Но если и вправду сердца томятся в разлуке, к любимой путь никогда не кажется длинным!" Всё это актеры поют, периодически вступает хор:
"Все живое и неживое, любое создание поёт. У каждого голос свой! И каждый поющий голос в поэзию проникает. Шепот веток, шорох песка, рокот ветра, журчание воды... Всё сущее Сердцем наделено. И светлый весенний лес, восточным колеблемый ветром, и звон осенних цикад в холодных росистых травах...Разве не скажешь о них:" Воплощенные песни Ямато??" Сосна Такасаго знаменует седую древность - "Манъёсю" (600-759) , старейшую антологию японской поэзии "вака" , "собрание мириад листьев", составитель Ки-но Цураюки.
Сосна Сумиёси знаменует нынешнее время - "Кокинсю" (922 г.), дух её говорит : "В наши дни поэзия так же прекрасно расцвела, как в старое время. Будут вечно как сосны свежи, не увянут родные песни!" Хор поет: "Пусть говорят, что травы и деревья ни сердца не имеют, ни души... Но не пропустят время цветенья, плоды принесут в урочный час. Всегда на ветках, обращенных к югу, торопится раскрыться ранний цвет навстречу солнечным лучам!"
Томонари говорит соснам: " чудесные ваши речи я слушать не устаю. Сквозь темные тучи незнанья пробился весенний луч."
В миропредставлении японцев нет неживых вещей. Любой предмет имеет душу и собственный голос. Вся японская культура есть постоянный поиск СОЗВУЧНОСТИ всех элементов природы и человеческой души. И нет в этом звучании главных или второстепенных голосов. Всё пронизано сердечным ЕДИНЕНИЕМ. Истинная сущность японской поэзии - песнь, бесконечный гимн единому источнику сущего! Слова - листья речи.
Каждая игла на вечной сосне - слова песни Ямато, а так как сосна всегда зелена, то песня - бесконечна! Это бесконечная сила - жизнь. Ки но Цураюки (866-946) написал в предисловии к сборнику поэзии "Кокинсю":
"Песни Ямато (Японии) - суть тысячи тысяч листьев-слов. Вы вырастаете из одного семени - человеческого Сердца, и разрастаетесь в мириады лепестков речи, в мириады слов. Люди опутаны зарослью мирских дел. Но всё живое поёт ОДНУ песню. Без всяких усилий движет песня Небо и землю, пленяет даже богов, невидимых нашему глазу, утончает союз мужчины и женщины, смягчает сердце суровых воинов."
Прыгну на луну,
Раскачав её тело,
Бледное как кость.
И крикну на весь мир о любви,
Закрыв твои уши руками.
Источники: http://molko.ru/bogi/9-dzyo-i-uba.html
http://litena.ru/books/item/f00/s00/z0000017/st065.shtml Луна блестит как яркий снег, и соцветия сливы
Появляются как отражения звёзд - Ах!
Золотое зеркало луны
Плывет над головой, как аромат
Из нефритовой палаты, заполнивший сад.
В 18 лет Митидзанэ получил ученую степень "мондзёсё". Все значительные работы того времени составлялись на китайском, единственном языке, достойном ученых мужей. Своей блестящей эрудицией Митидзанэ снискал благосклонность молодого императора Уда, который пытался восстановить позиции императорской семьи, т.е. хотел не только царствовать, но и править. И поэтому привлекал в число своих ближайших советников людей не из семейства Фудзивара. В 32 года Митидзанэ получил титул "знатока текстов" и стал главой единственного японского университета в Киото. Удо назначил его своим главным советником.
Всесильный клан Фудзивара отодвигался, но они были большими знатоками дворцовых интриг и умели столетиями без кровопролитий добиваться ведущих ролей. Много лет плели бы они еще свою паутину, но тут нечаянно им помог сам император Удо. В возрасте 31 года он вдруг решил отречься от престола в пользу своего 13-летнего сына Ацухито, думая, что развязавшись с утомительными церемониями, сможет направлять ход событий более эффективно. Но после восхождения императора Дайго, отношения между Митидзанэ и Фудзивара-но Токихира, всё еще являвшимися двумя главными фигурами в правительстве, стали еще более напряженными. Фудзивара нанес удар первым, предупредив императора Дайго, что будто бы Митидзанэ планирует низложить его, заменив своим внуком, принцем Токиё. И для предотвращения подобного несчастья нужно срочно выслать старого министра из столицы. В 901 году оклеветанный Митидзанэ был назначен губернатором на остров Кюсю, где и скончался через два года.
Мнимый заговор совершенно не соответствовал честному и лояльному характеру Митидзанэ, но каким-то образом Токихире удалось убедить неопытного 17-летнего юношу в опасности настолько, что тот даже не посоветовался с отцом и осуществил это "назначение". Военный эскорт сопровождал Митидзанэ на Запад, ему не позволили взять с собой семью. А имел Митидзанэ 23 ребенка! Только двум младшим сыновьям позволили сопровождать отца на новое место "службы". Фудзивара так организовали изгнание его из столицы, что Митидзанэ не имел ни малейшей возможности попрощаться со своим ближайшим другом, экс-императором.
Ему, однако, удалось попрощаться со своим сливовым деревом. Это одна из самых впечатляющих сцен на свитках 13 в., где Митидзанэ изображен сидящим на веранде своей резиденции в Пятом округе. Побежденный герой вглядывается в любимое сливовое дерево, недавно покрывшееся белыми цветами. Японская слива зацветает в феврале, первой.
в эту сторону,
О, Цветы сливового дерева,
Пошлите мне свой аромат!
Всегда помните о весне,
Даже когда ваш хозяин не с вами.."
Легенда гласит, что любимое дерево не только послало свой аромат, но и непостижимым образом вырвало свои корни из киотской земли и перелетело в Дадзайфу после смерти Митидзанэ, чтобы цвести на его могиле. Это дерево называется "Тобиумэ" ("летающая слива") и все еще гордо
растет рядом с храмом Дадзайфу Тэнмангу. Слива является символом города Дадзайфу. Жилище губернатора в Дадзайфу (500 миль от Киото) располагалось в грубой, отсталой части страны. И было горько понимать, что долгие годы службы при дворе закончились таким унизительным положением. Смерть маленького сына вскоре по прибытии усилила страдания Митидзанэ.
Он проводил дни в одиночестве и нищете, забытый пылкими киотскими поклонниками. В резиденции губернатора была протекающая крыша и прогнивший пол. И хотя власти прикидывались, что сосланный занимает высокий пост, фактически это было заключение.
Но именно в изгнании было написано большинство его пятистиший (танка):
Антистрия, цветок, На листьях травных
И ты мне преградила путь, Блистают росы жемчугами -
Моих печалей страж! Печальны и бесславны.
Всё поросло забвеньем: Рукава убелены слезами,
Ни имени, ни славы. Как осенние травы.
На похоронах за гробом шел лишь один из учеников - Ясуюки Умасакэ. Вол вдруг остановился на полдороги и лег. Здесь Ясуюки и похоронил учителя, а через два года построил небольшой синтоистский храм. На смерть ученого при дворе не обратили ни малейшего внимания, но несколько лет спустя на императорский двор обрушились бедствия. Сначала при землетрясении обрушилась башня во дворце, затем умер Фудзивара-но Токихира в возрасте всего 38 лет, на пике карьеры. Несколько лет спустя погиб на охоте другой ярый противник, Минамото-но Хикару. Следующей жертвой стал внук Токихира, наследный принц Ясуакира. Через пару лет умер новый наследный принц, тоже внук Токихира. Так как все жертвы были связаны с родом Фудзивара, был сделан вывод, что это месть духа Митидзанэ.
Для предотвращения дальнейших несчастий в 923 году правительство издало специальный указ о присуждении Митидзанэ посмертно высшего ранга и восстановлении в должности Правого министра, также было сожжено "дело о заговоре Митидзанэ". Но этими мерами не удалось смягчить ярость разъяренного духа.
Вскоре с Запада к столице подошла черная туча, раздался жуткий гром и попавшая прямо во дворец молния убила одного из высших советников Фудзивара и сильно изуродовала лицо младшего чиновника. Призрак Митидзанэ появился в неописуемом облике божества грома, приведя в состояние безумного ужаса императора Дайго, который вскоре после этого заболел и через три месяца отрекся от престола (в 930 году).
После серии сильных землетрясений оракул объявил, что в честь Митидзанэ необходимо построить храм, что и было сделано в 943 году. К северу от Киото был построен большой храм Китано Тэнмангу, в котором и поселился дух ученого со всеми своими литературными произведениями. Но главное, Митидзанэ был причислен к сонму богов синто.
Теперь его стали называть Тэнман Тэндзин. Это было первое официальное обожествление человека в Японии. Закрепили за ним и сферу чудодейственного влияния. Митидзанэ был объявлен богом литературы и каллиграфии. Несколько раз горевший храм в Дадзайфу был окончательно восстановлен в 1591 году.
В этом виде храм Дадзайфу сохранился до наших дней, рядом разбит сад из 6000 слив. В память о стихотворном таланте Митидзанэ в сливовом саду ежегодно в первое воскресенье марта проводится красивая церемония "Кёкусай-но Эн". Известные люди страны, облачившись в парчовые кимоно, усаживаются вдоль ручья в саду.
У истока служители храма наливают в пиалы сакэ, устанавливают на деревянные плотики и отправляют вниз по течению. И пока сакэ доплывает, участники должны сочинить стихотворение в 31 слог, чтобы с пойманной пиалой прочитать его вслух. Впервые этот конкурс был проведен в 958 году.
Но основными посетителями множества храмов Тэнмангу (храмов науки) в стране остается молодежь. И хотя многие студенты воспринимают ритуал поклонения божеству Тэнман Тэндзин как шутку, тем не менее мало кто рискнет не нанести визит в храм перед сессией!!
Почему на гравюре поэт с кистью в руках? Почему литература и каллиграфия неразрывно связаны в японской культуре? Первым делом нужно отметить, что в Японии стихосложение является истинно народной традицией! Поэзия "вака" ("песня Ямато", "японская песня") возникла в глубокой древности, В хрониках зафиксированы стихи 4-го века.
Уже в 8 веке слово "вака" использовалось для отделения японской поэзии от китайских стихов - "канси", которые до начала 10 века были основным жанром в японской литературе. Китайских поэтов изучали, им подражали.
Но поражает устойчивость форм японской поэзии "вака"! Пятистишие танка сложилось до хроник 8-го века, затем в 16 веке сложилась форма хайку (то есть первые 17 слогов из 31-го слога танка). Название "танка" распространилось с 19 века, до этого пятистишия назывались "вака" или "ута" ("песня").
Японское пятистишие возникло 1,5 тыс. лет назад как Послание - Богу, человеку, природе. Увидев какой-нибудь прекрасный вид, японец испытывал восторг, и этот свой восторг адресовал непосредственно природе, для чего и создавал Песню.
Причем это было актом воли, то есть человек надеялся как-то повлиять на объект. Видимо японцы никогда не воспринимали действительность как нечто ОТДЕЛЬНОЕ от себя. Человек здесь не "введён" в природу, и не является мерилом всех вещей. Он - частица, существующая в постоянном взаимодействии с остальными частями.
Такое ЕДИНСТВО исключает деление на субъект и объект. Сердце человека - часть Сердца природы!! А потому возможно непосредственное общение, потому и всё, созданное человеком, становится ПРОЯВЛЕНИЕМ природного.
С конца 8-го века "вака" была на обочине, принадлежностью быта, главным средством общения между мужчиной и женщиной. Даже состоящие в браке жили отдельно. Пятистишие "вака" было посредником. Часто это решало судьбу. Дурнушка, обладающая поэтическим даром, привлекала всеобщее внимание.
И вот, главное - "вака" не была рассчитана на чтение вслух!! Поэтому поэзия в Японии стала словом не звучашим (как в Европе), а ЗРИМЫМ. Потому-то знаменитые поэты были одновременно и лучшими каллиграфами, и эта традиция дожила до наших дней.
На десерт скажу о моем любимом слове - "Сердце", Являясь почитателем Агни-Йоги, конечно не могу я не сказать об этом. Слово "кокоро" упоминается в японских трактатах чрезвычайно часто. Это и Сердце природы, и Сердце человека, и Сердце песни.
И все эти три сердца, три сущности составляют единое, неделимое целое и выявляются посредством Слова. ("как наверху, так и внизу" - сказал древний-древний грек, и еще куча народу :)))
Сердце - это Содержание, Качество, сопоставляется с плодами (вкус).
Слово - это Форма, Воплощение, сопоставляется с цветами (вид).
Источники: www.japonica.ru/Texts/Morris/4Michizane.shtml
http://www.paolia.com/paola/znakomstvo-so-staroj-japoniej-xrami-legendi-tradicii/
http://thelib.ru/books/sbornik/yaponskaya_poeziya-read.html
Это сцена из спектакля театра Но "Такасаго Ута", которую написал Дзэами Мотокиё (1363-1443), сын основателя театра Но, вместе с которым они выступали перед сёгуном Асикаги Ёсимицу в 1374 г.
Очень древняя легенда, воплощенная в спектакле, популярном до сих пор, повествует о том, как однажды сын Идзанаги ("первого мужчины") полюбил деву озера Такасаго (вообще-то это залив). Их союз был образцом совершенства, они жили счастливо и умерли в один день. После кончины супругов сплоченные стволы двух древних сосен, что росли на побережье Такасаго, стали прибежищем для их духов.
Тысячелетняя сосна Такасаго знаменита в Японии с древних времен. Она считается в паре с такой же древней сосной на побережье Сумиёси, за многие километры от Такасаго. Сосны расположены в разных провинциях (на карте красные точки), и непонятно, как они могут быть в паре!
Дзё и Уба - старейшие божества Японии, олицетворяющие долголетие, счастье и полноту верного, долгого брака. На свадебных церемониях их устанавливают на специальный поднос (шимадаи), украшенный сосновыми иголками, цветами сливы и фигурками аиста и черепахи. При этом исполняется песня Такасаго.
Когда бог Сумиёси навещает свою супругу - богиню Такасаго, то священные ветви их глаголят божественные речи: "Всё сущее Сердцем наделено. Лишь голос Сердца назовем мы другом старинным своим...Сыплются иглы дождем, но число их не оскудеет. И никогда-никогда до конца не осыплются иглы!!" Сосна растет все выше и выше, как образ совершенной и прекрасной истории. Она доносит до нас простую мысль - всё, что было до нас, будет расти и приумножаться в то время, когда живём мы. Каждый вечер дух Сумиёси навещает дух Такасаго. Преодолевая расстояние, он усмиряет Время, которое ПОДЧИНЯЕТСЯ ЛЮБВИ. На гравюре Ёситоси пожилая чета стоит на побережье Такасаго перед расставанием до следующего дня. Старик смотрит на луну, его возлюбленная проверяет прилив. Дух сосны Сумиёси говорит: "К берегу изобилия, к Сумиёси теперь поплыву - там меня ожидают!", садится в лодку и уплывает по сумеречным волнам.
В пьесе "Такасаго-но Ута" духи вечных сосен Дзё и Уба будут в масках. Путешествующий буддийский монах Томонари, направляясь в столицу, хочет увидеть знаменитую сосну на побережье Такасаго и ожидает какого-нибудь селянина, который мог бы проводить его. Лунным вечером встречает он пожилую чету, подметающую хвою на пляже, и начинает расспрашивать их о прославленных соснах. Старик отвечает: "Сам-то я проживаю в провинции Сэтцу на берегу Сумиёси, а старуха моя поблизости, в здешних местах... Но если и вправду сердца томятся в разлуке, к любимой путь никогда не кажется длинным!" Всё это актеры поют, периодически вступает хор:
"Все живое и неживое, любое создание поёт. У каждого голос свой! И каждый поющий голос в поэзию проникает. Шепот веток, шорох песка, рокот ветра, журчание воды... Всё сущее Сердцем наделено. И светлый весенний лес, восточным колеблемый ветром, и звон осенних цикад в холодных росистых травах...Разве не скажешь о них:" Воплощенные песни Ямато??" Сосна Такасаго знаменует седую древность - "Манъёсю" (600-759) , старейшую антологию японской поэзии "вака" , "собрание мириад листьев", составитель Ки-но Цураюки.
Сосна Сумиёси знаменует нынешнее время - "Кокинсю" (922 г.), дух её говорит : "В наши дни поэзия так же прекрасно расцвела, как в старое время. Будут вечно как сосны свежи, не увянут родные песни!" Хор поет: "Пусть говорят, что травы и деревья ни сердца не имеют, ни души... Но не пропустят время цветенья, плоды принесут в урочный час. Всегда на ветках, обращенных к югу, торопится раскрыться ранний цвет навстречу солнечным лучам!"
Томонари говорит соснам: " чудесные ваши речи я слушать не устаю. Сквозь темные тучи незнанья пробился весенний луч."
В миропредставлении японцев нет неживых вещей. Любой предмет имеет душу и собственный голос. Вся японская культура есть постоянный поиск СОЗВУЧНОСТИ всех элементов природы и человеческой души. И нет в этом звучании главных или второстепенных голосов. Всё пронизано сердечным ЕДИНЕНИЕМ. Истинная сущность японской поэзии - песнь, бесконечный гимн единому источнику сущего! Слова - листья речи.
Каждая игла на вечной сосне - слова песни Ямато, а так как сосна всегда зелена, то песня - бесконечна! Это бесконечная сила - жизнь. Ки но Цураюки (866-946) написал в предисловии к сборнику поэзии "Кокинсю":
"Песни Ямато (Японии) - суть тысячи тысяч листьев-слов. Вы вырастаете из одного семени - человеческого Сердца, и разрастаетесь в мириады лепестков речи, в мириады слов. Люди опутаны зарослью мирских дел. Но всё живое поёт ОДНУ песню. Без всяких усилий движет песня Небо и землю, пленяет даже богов, невидимых нашему глазу, утончает союз мужчины и женщины, смягчает сердце суровых воинов."
Прыгну на луну,
Раскачав её тело,
Бледное как кость.
И крикну на весь мир о любви,
Закрыв твои уши руками.
Источники: http://molko.ru/bogi/9-dzyo-i-uba.html
http://thelib.ru/books/sbornik/yaponskaya_poeziya-read.html
Ну что ж, ведь укиё-э - картинки повседневной жизни. Случалось и такое: Два мерзавца решили в лунную ночь похитить чугунный котел, наверное, весьма дорогой. Некоторые гравюры Ёситоси Тайсо исполнены юмора и демонстрируют наблюдательность художника.
Такой стиль называется "тоба-э" в честь аббата Тоба Сёдзо (1053-1140) храма Козан-дзё возле Киото. Это был дворянин и астроном, создавший самую первую японскую мангу, комикс "Веселые картинки из жизни животных" ("Choujuegiga"). Эти быстро ставшие знаменитыми карикатуры Тоба представляют собой 4 бумажных свитка с черно-белыми рисунками тушью животных, изображающих людей и буддийских монахов, нарушающих устав.
Сейчас эти свитки считаются священной реликвией и хранятся в монастыре Козан-дзё, так как рисунки забавны, но полны религиозного смысла. Кацусика Хокусай (1760-1849) для одного своего сборника рисунков придумал слово "манга", и с его легкой руки именно так стали называться комиксы, а не "тоба-э". Но это аббат Тоба буддийского храма в 11 веке положил начало японской комикс-традиции.
19. "Луна в деревне Огурусу в провинции Ямасиро" (фев.1886)
На гравюре изображен день смерти генерала Акэти Мицухидэ (1528-1582), бежавшего с поля боя в битве при Ямадзаки, когда его войска были полностью разбиты армией Тоётоми Хидэёси (1536-1598).
Акэти Мицухидэ, лучший генерал Оды Нобунаги, "изменник", предательски напавший на "объединителя Японии" в храме Хонно-дзи, пытавшийся взять власть в свои руки, но удержавший её только 13 дней (за что получил прозвище "Дзюсан" "сёгун на 13 дней") был убит бамбуковым копьем из засады возле деревни Огурусу в провинции Ямасиро.
Есть сведения, что на гравюре Ёситоси изображен крестьянин Сакуэмон, выследивший и убивший Акэти. Но на мой взгляд и имя у него не крестьянское, да и навыки метания копья тоже. Два дня рылась в Инете. И вот что узнала.
Думаю, это был один из многих уцелевших ниндзя, бродивших по стране и которых нанимали многие, в том числе и Хидэёси. После фактического сожжения Одой Набунага в сентябре 1581 года родной провинции ниндзя Ига (Тэнсё Ига-но ран) многие ниндзя скрылись в горах, разбрелись в соседние провинции Ямато и Ямасиро, и поселились на земле под видом крестьян.
О том, как много было таких ловкачей говорит тот факт, что когда Токугава Иэясу проезжал через провинцию Ига и ему срочно потребовалась надежная охрана, его главный телохранитель Хаттори Хандзо запалил на перевале Отога (на границе провинций Ига и Кога) сигнальные огни и в течении нескольких часов собрал отряд из 200 ниндзя из Ига и 100 - из Кога (это всего через год после "поголовного истребления" ниндзя).
У Хидэёси был военный советник Такэнаку Ханбэй, который был прекрасно осведомлен в "темных иньских методах войны" - нин-дзюцу. Придя к власти в 1583 году, Тоётоми Хидэёси нанял огромную армию шпионов-кёдан, которые должны были постоянно странствовать по стране в соответствии с графиком, благорадя чему информацию, доставленную агентом, можно было сравнить с информацией, принесенной другим на следующий день и таким образом уяснить развитие событий.
Но это было позже, а пока мне хочется понять Акэти Мицухидэ. Ведь он был ближайшим сподвижником Оды Нобунаги, стал служить ему после того, как в 1566 году Оде покорилась родная провинция Акэти - Мино. В 1571 году за верную службу Акэти получил от Ода замок Сакамото. Наряду с Сиббатой Кацунэ и Тоётоми Хидэёси стал доверенным лицом Нобунаги.
В 1579 году Акэти Мицухидэ взял замок Яками, обещав сохранить жизнь Хатано Хедехару, феодалу этих земель. Но несмотря на уговоры Акэти, Ода Нобунага казнил Хатано, нарушив обещание своего вассала. Грубейшее нарушение самурайских законов. Тогда клан Хатано убил мать Акэти в отместку.
Ода Нобунага вообще не считался ни с кем, ни с политическими силами (сёгунатом и императором), ни с религиозными. Он не верил ни в Бога, ни в духов, тем более в закон возмездия. Сохранились упоминания о том, как Ода на одном из пиров отбивал такт своим веером на голове Акэти. Кроме того, Ода не ценил национальные традиции и не проникался японской стариной, которую Акэти очень уважал.
В 1582 году Ода вел военную компанию против одного из крупнейших феодалов Тэрумото Мори, владения которого занимали всю западную часть острова Хонсю. Войсками на фронте в провинции Биттю командовал Хидэёси, который запросил у Нобунаги подкрепления для решающего сражения в районе города Такамацу. Ода велел Акэти собрать войска и идти на подмогу.
Акэти собрал войско в 10 тыс. человек, подобрал преданных лично ему людей из командного состава и двинулся в путь. Только не на западный фронт, как ему было приказано, а в сторону Киото, где в храме Хонно-дзи остановился Ода Нобунага. Почему-то на этот раз его охраняла всего сотня воинов. Второго июня 1582 года Ода соввершил сэппуку. Акэти поспешил к замку Ода и разрушил его, затем быстро вернулся в Киото и добившись аудиенции у императора, провозгласил себя сёгуном.
Узнав об этом, Хидэёси стремительно перебросил армию в Киото. Акэти не смог заранее заручиться поддержкой противников Набунаги, и это был минус. Хидэёси и Токугава Иэасу бросились в Киото, чтобы занять его место. Хидэёси успел первым. Его 40 -тысячная армия разбила войска Акэти. Самому "Сёгуну на 13 дней" удалось скрыться, но ненадолго.
Второго июля он попал в засаду и был убит в провинции Ямасиро. А так как в этой провинции крестьяне то и дело поднимали мятежи (возможно под влиянием проникающих в Японию христианских воззрений о равенстве всех людей), то для острастки были распяты 7 крестьян из деревни Огурусу. Распятие считалось для японцев самой позорной смертью, и именно Тоётоми Хидэёси первым начал гонения на японских христиан.
На гравюре изображено, как однажды лунной ночью знаменитый на всю страну флейтист Хакуга Сэмми, он же Минамото-но Хиромаса (913-980), встретил у ворот Сузаку (главные ворота дворца в столичном Киото) таинственного бородатого иностранца, играющего на флейте не хуже его самого. Так они и стояли пол-ночи, играя дуэтом.
Минамото-но Хиромаса был мастером церемониальной музыки (гагаку), учился на струнных и духовых инструментах у выдающихся мастеров своего времени. Игре на кото (японская цитра струнный инструмент с 7 или 13 струнами) Минамото
Хиромаса учился у императора Дайго, которому приходился внуком.
Представления гигаку ("изысканная музыка") давались потомственными музыкантами при императорских дворах, начиная с 8 века.
Комментариев нет:
Отправить комментарий